|
СИМОНА ДЕ БОВУАР
"ВТОРОЙ ПОЛ" КАК ПОИСКИ ЖАНРА
|
Свершилось. Книга, которой столько же лет, сколько среднеарифметическому читателю журнала "Пушкин", материализована на русском языке. На процесс издания ушло около пяти лет; и пятитысячный тираж, логичный для экзотики в 1992 году, выглядит нынче насмешкой над отечеством, по которому феминизм побежал пожаром.
"Электоратом" Симоны де Бовуар за эти годы стали не только представительницы неправительственных женских объединений, пятьсот из которых зарегистрированы официально, и примерно столько же ощущает себя светским андеграундом. Не только российская художественная интеллигенция, из всех слоёв общества наименее восприимчивая к феминистской части демократических идей в силу спеси, комплексов и донашиваемого миссионерства. Но и огромный читающий контингент, уяснивший за последние годы с помощью СМИ, что женское движение ориентируется не на пропаганду лесбийских радостей и отстрел мужского народонаселения, а всего лишь на Декларацию прав человека.
Восемьсотстраничная книга французской писательницы безусловное дитя своего времени. Она букварь и энциклопедия, созданная с изнурительной подробностью первопроходца, боящегося чего-то недосказать из чувства ответственности, понимаемого как недоверие к приемникам. Она полна идеализации социализма и приблизительностей естественнонаучного анализа. Но, не прочитать её нельзя. В анекдоте о том, насколько российская компьютеризация отстала от американской, существует брутальный ответ: "Навсегда!" Сравнивая отсталость наших либеральных процессов от западных, мы получим такой же ответ. Так что, доставайте "Второй пол" Симоны де Бовуар, и, как говорил Матис: " Не бойтесь банального."
Первый том книги "Факты и мифы" посвящён, что называется, "адресам и явкам". К идее равенства полов автор идёт через вульгарно-забавные данные биологии, истории и мифологии, нудно и трепетно доказывая её через половые расклады персонажей фауны. Однако, французский современник писательницы ленив, нелюбопытен и плохо обучаем, за это он получает в первой главе части "Судьба" мелкоузорную, как восточный ковёр, полово дифферинциированную биологическую историю человеческого тела с формулами расчёта массы мозга у мужчин и женщин. Вторая и третья главы наезжают на фаллократические комплексы отцов марксизма и психоанализа, и поделом. Таким образом, половая "судьба" складывается из "трёх источников и трёх составных частей": биологии, точки зрения психоанализа и приговора исторического материализма.
Часть вторую зовут "История". Она клёвая, её стоит читать подробно. Конечно, это не "женская история человечества", писанная феминистками на поколение позже, но в ней есть свои забавности, перекрывающие неточности. Третья часть - "Мифы"; она не менее увлекательна, чем предшествующая, и столь же независима от строгостей научного аппарата. Мозаика фактов без ссылок, превращает её в публицистико-авантюрный роман, читаемый с удовольствием. Впрочем, листовкам, даже таким длинным, не нужны ссылки, поскольку они функционируют в этическом пространстве, ориентированном на доверие.
Второй том начинается частью "Жизнь женщины", основной тезис которой: "женщиной не рождаются, ею становятся", доказывается на протяжении тринадцати глав. Бесспорные и безрадостные подробности социокультурной дискриминации женщин приведены в стилистике любовного романа-размышления и дополнены женскими исповедями домашней сборки с глубоким антифрейдовским пафосом. Аргументами осуждения отца психоанализа призваны быть его же инструменты и методики, но недоброкачественного пользования. Отрицая дискриминационный угол зрения психоанализа, Симона де Бовуар, не удостаивает ознакомиться с ним настолько, чтобы дискутировать, в рамках посвещённости в предмет. Короче "Что он Гекубе? Что ему Гекуба?" Впрочем, с точки зрения беллетристики, эта часть особенно мила.
Последняя глава "Независимая женщина", целиком, вплоть до лексических оборотов, написана Александрой Коллонтай. Наша соотечественница, конечно, была более скромно одарена литературно, но с точки зрения пафоса и времени исследования дискриминационных процессов, даст сто очков французской коллеге, не смотря на то, что всю жизнь была замужем за мужчинами попроще.
Одолев кирпич "Второго пола" до конца, я испытала чувство, сходное испытанному в финале дочитывания "Ветхого Завета". В молодости из текстов Битова я извлекла фразу о том, что человек, не прочитавший по честному целую Библию, не может считать себя интеллигентным. Как все читающие девушки своего поколения, я была заочно влюблена в Битова, что в те годы называлось "битница", и решила заочно же сдать Андрею Георгиевичу тест на интеллигентность. По доеданию первой части священного писания я обнаружила в себе нездоровую ненависть как к православной церкви, к которой и до этого не принадлежала, так и к еврейскому народу, к которому до сих пор принадлежу половиной своей крови. И если с антисемитизмом в себе мне удалось справиться, то христианство, отталкивающееся от кровожадных опытов древних евреев мне до сих пор не даётся.
Проводя параллель с проникновением в текст Симоны де Бовуар, я, яростная феминистка, также готова процитировать строки поэта Винокурова : "Скитаюсь и иллюзии теряю. И вот ещё потеряна одна!"
Мои претензии к Симоне де Бовуар состоят в том, она не Бетти Фридан и не Эрика Джонг; в том, что она пишет кудрявыми периодами, из под которых кокетливо выглядывает мысль, как ножка из под длинной юбки. За то, что мне не дали возможности прочитать её во время. Хотя бы в одно время с её муженьком. За то, что мне сегодня нечему у неё научиться. За то, что это типичное "women study", которое, и, как бы, наука, и, как бы, философия, и, как бы, литература, а на самом деле - общественное движение. А я очень не люблю припусков на швы.
Умный читатель, уже, понял, что интонация стёба, относится не к великой Симоне, а к ироническому пространству, между её фундаментальной работой и психофизикой её нынешнего восприятия. Что стёб этот ориентирован не на умаление заслуг рефлексирующей феминистки, а на шефскую работу по отношению к нему, читателю, который так увяз в самом себе, так упростил себя, и без того простого, что без стёба в его посмодернистско-постоталитарном сознании не усваивается даже номер собственной квартиры. А что до серьёза, то его достаточно в замечательном предисловии известной российской феминистки, доктора политологических наук Светланы Айвазовой.
"Второй пол" - это роман, в котором героиня на протяжении восьми сотен страниц говорит любимому "Нет!", и каждый раз возвращается. Это священная борьба невежества с несправедливостью, в которой акт борьбы заменяет акт любви. Внутренне артикулируя дискуссию с поверхностной, по сравнению с манерой изложения нашего времени, Симоной, вы будете вязнуть, вязнуть, и увязнете в шоколадном сиропе феминистских баек, которые ещё не научились шутить над самими собой, и весело расставаться со своим прошлым.
Что до языка "Второго пола", то весь он, как в "Горе от ума" вошёл в пословицы и поговорки. Создал новые этиколексические конструкции, которыми разговаривает современный феминизм, получив возможность в своё время встать на плечи таких гигантш, как Симона де Бовуар. Увы, российскому, отлучённому от мирового культурного времени читателю, придётся догонять, придётся заштриховывать белые пятна, придираясь и подсмеиваясь над примитивом давности, который ещё не дорос до умалчивания, обозначающего приобщённость.
Знаю, обидятся на меня профессиональные феминистки, ожидающие рекламного ролика книге. Ещё больше вознегодуют антифеминисты, подозревая меня в мошенническом нагнетании атмосферы повальной феминизации страны. И те и другие будут правы в рамках обслуживаемых ими субкультур. Феминизм в России сегодня в таком же напряжённом поиске жанра, в каком Симона де Бовуар писала многословные эссе о "втором поле". У него солидные перспективы в следующем поколении и полная несовместимость тканей с предыдущим. Больше всего он похож на слона, которого, ощупывая с разных сторон описывают несколько слепых. И пусть ощупывают, лишь бы никуда не вели, лишь бы дали подрасти зрячим, лишь бы не путали "служение с дежурством". Лишь бы переводились и печатались книги подобные этой, поскольку, как говорил Лотман: "Национальная культура рождается, глядя на себя в зеркало другой культуры."
|
|
|
|
Адрес Email:
«Меня зовут женщина»
«Визит нестарой дамы»
«Мобильные связи»
